Главная

В 1967-м году мы освободили Старый город. Это было как чудо – вернуть Иерусалим спустя две тысячи лет. Случалось ли в истории нечто подобное? В 2013-м мы продолжаем вяло доказывать миру, что Иерусалим – наше достояние. А мир, подобно Станиславскому, заявляет: «Не верю!»

Народы готовы признать за нами какую-то часть наших притязаний, какую-то часть нашей судьбы. Да, мы жили на этой земле. Да, мы вправе на нее вернуться. Но Иерусалим – это нечто большее. Не просто город – символ, и не просто символ – свидетельство перед всеми, «вещдок», который подтвердил бы наше право в глазах народов.

Право на что? В чем они отказывают нам? В каменных плитах Стены плача? В столице страны, которая процветала еще тогда, когда современных наций и в помине не было? Нет, мир легко согласился бы отдать нам это историческое наследие, великодушно выделил бы его: «Чего там, владейте».

Однако доказательства не принимаются. Этот город имеет для народов особое, не понятое нами значение, и каждый раз мы слышим всё тот же иррациональный ответ: «Он не ваш».

Почему? Причины лежат намного глубже самых древних пластов, отрытых археологами. Иерусалим напоминает миру нечто такое, о чем забыли мы сами. Он как вечно всплывающее окно, как точка под неизбывным знаком вопроса – вопроса, который они не задают, хотя подсознательно ждут ответа именно на него. И пока мы не ответим – сначала себе, потом другим – мы будем всё так же зависеть от милости наших покровителей и расклада сил на геополитической карте.

Что сегодня для нас этот город? Символ народного единства? Скорее наоборот, символ внутреннего раздора. И мир отлично это знает.

Здесь как на ладони, отчетливо для всех проявляется наша главная слабина, результат долгого изгнания – мы чужие друг другу.

Здесь «лоб в лоб» столкнулись два сектора: светский и религиозный. Вот уже десятки лет, сцепившись в противостоянии, они подсчитывают статистику рождаемости, переездов в другие части страны и процентного соотношения учеников в школах.

Здесь политики с трибун поливают друг друга грязью, а за кулисами делят бюджетный пирог, беззастенчиво потчуя «своих» и обделяя «чужих». Как будто этот народ может позволить себе разделение на «своих» и «чужих».

Здесь министры сетуют о социальном неравенстве, иногда даже искренне, а потом выясняется, что оно увеличилось еще больше.

«Ну и что? – скажете вы. – Везде так, а кое-где и похуже».

Да, но почему-то все взоры прикованы к нам, и, что бы ни происходило в мире, о нас никто не забывает. То и дело жирный заголовок на главной странице одного из ведущих новостных сайтов повествует о какой-нибудь нашей проблеме, да еще и такой, которую мы никак не «заподозрили бы» в международном резонансе. Думаю, не будет преувеличением: человек, регулярно интересующийся новостями, знает о нашей стране больше, чем о какой бы то ни было, за исключением, может быть, своей собственной.

Этот интерес не случаен, от нас подсознательно ждут чего-то. Мы думаем, что нас не любят за тупик «мирного процесса», за «оккупированные территории», за стремление защититься от террористов. Но это же всё просто отговорки, средства, позволяющие миру давить на нас.

А суть в другом – мы не удовлетворяем подспудные ожидания народов. «Раз уж мы дали вам вернуться, – как будто говорят они, – отплатите и вы добром. Ведь у вас есть нечто особенное, уникальное – эта ваша непостижимая способность влиять на мир, нести миру свет даже из изгнания. Так объясните уже, в чем тут дело. Нам не нужно, чтобы вы были как все. Нам нужно, чтобы вы были собой...»

В этом контексте Иерусалим в глазах народов никогда не станет просто городом, просто столицей и даже «просто» колыбелью религий, для которой мы были бы далеко не самыми плохими хранителями. Он – словно запертая дверь, словно намек на неразгаданную тайну, которую мы скрываем от всех. И оттого что мы сами этого не понимаем, они негодуют еще больше...

Освободив этот город в 67-м, мы до сих пор не отвели ему место в душе, не отстроили его в себе, между нами. Да, это наша столица, но там, внутри, она по-прежнему лежит в руинах, после того как ее захватила ненависть, разобщившая нас на тысячелетия.

И потому не народы помехой нам в том, чтобы Иерусалим действительно стал нашим, общим, чтобы он превратился в центр согласия и взаимопонимания. Только мы сами справимся с этой задачей.

Тогда День Иерусалима, напоминающий сегодня о том, что мы недоделали, перестанет быть датой в календаре и обретет свой подлинный смысл – как праздник единства, которого мы достигли.

Автор: Олег Ициксон