(Еврейская формулировка)

Моисей: - Евреи, у меня для вас две новости - хорошая  и плохая, с какой начать? - Ну, что плохого? - Бог дал нам уйму заповедей и все их сказал выполнять. - И что тут хорошего? - Он дал нам их бесплатно. (Старый анекдот)

Следуя логике евреев из анекдота, давайте и мы для начала посмотрим, что у нас плохого.

Ты с кем связался?

Человек, да и вся природа, просто закованы в железные прутья законов. Природу вообще можно воспринимать как систему законов, по отношению к которым все сущее бренно и тленно: мотыльки и континенты рождаются и исчезают, а законы природы остаются.

Но человек же не мотылек. Чем больше он развивается и чувствует себя, наконец, свободным и современным, а общество свое – исторически  сложившимся соседством свободных людей, тем больше его угнетает любая зависимость. А уж тем более – от невидимой власти законов какой-то природы.

И поэтому столетиями человек готовил планы захвата власти над природой и почти весь прошлый век корпел над тем, чтобы эти планы осуществить.

И пусть планета, начав уже почесываться от наших постоянных укусов, дает все же человеку понятие о том, с кем он связался, однако жизнь своего общества человек пока не готов признать подчиненным законам природы. Поэтому продолжает плодить законы, экономические теории, армии советников и адвокатов.

Но у природы на этот счет свое мнение.

Сага о двух павианах

Говорят, у павианов есть такой обычай. Когда за стаей идет леопард, два крепких самца отделяются от стаи и идут ему навстречу. Они  погибнут в драке с леопардом, но он еще долго будет зализывать раны от их клыков, и главное – стая будет спасена.

Но разве хищник угрожал всей стае?

Представим себе сцену совершенно не павианью: стая трусцой  разбегается, не сопротивляясь, как какие-нибудь антилопы. Результат представить себе нетрудно. Леопард не бьет направо и налево, он же не белка, чтоб запасать на зиму, он убивает одного и тащит к себе на ужин, остальные продолжают путь.

Позволим себе немного несуразный вопрос: за что погибают те двое? За того самого одного? За честь всего рода павианьего? 

Любовь поневоле

Вопрос несуразен потому, что животные не действуют ради чего-то. Это человеку суждено тащить на себе все «для» и «ради». Животные же просто выполняют требования природы, запрограммированные в их генах и инстинктах.

Требования эти можно назвать необходимостью сохранения системы.

И неважно как выполняется это требование: атомы обмениваются электронами, ромашки сообщают друг другу запахом о вредителях, одно стадо бросается врассыпную, а другое сплачивается в единое тело… Все это происходит на автомате и подчинено целям устойчивости и выживания систем. Они зависят друг от друга, система и ее элементы.

Добровольная зависимость называется любовью. Ну а у них, у атомов, ромашек и павианов, получается, любовь поневоле.

Об очень плохом

В той стране, где мы жили раньше, нас просто обложили любовью, как ватой, с самого детства: к родине, к народу, а еще раньше – к партии и вождю. И любовь эта почему-то всегда была связана со смертью.

Первым и главным вопросом было: «готов ли ты умереть за Родину?».

«Как жить для родины» не звучало, потому что жизнь особи была одним из основных ресурсов той самой родины, и исходя из этого, как его использовать, должна была решать только она.

К тому же максималистская формулировка «умереть за родину» сразу же определяла «ху из ху»: хозяин ресурса, – «родина», а роль носителя ресурса сводилась к постоянной готовности отдать его в пользование настоящему хозяину.

Это был по-настоящему системный подход, ведь при такой формулировке, - изначальный отказ человека от единоличной собственности на свою жизнь, - все плоды его трудов, то есть, производные его жизни, по праву принадлежат родине.

Но почему погибла та система, и почему уйдут вслед за ней, в добрый час, все ей подобные? Ведь они, практически, брали пример с вечной природы: в здоровом организме ежеминутно сводят счеты с жизнью по приказу из центра(!) тысячи клеток. Благодаря этому организм живет и здравствует.

То клетка, а то человек. С человеком любовь поневоле не проходит.

Еврейская формулировка

Итак, природный закон сохранения систем, назовем его законом любви, дан нам от природы, и пора, видимо, уже подытожить, что в этом плохого.

Плохо то, что нам об этом не сообщили. Это раз.

И, вследствие незнания, мы вынуждены на автомате соединяться в различные малопонятные системы и стаи, обмениваться электронами, запахами и прочим, придумывая себе на ходу, зачем все это нужно. Но мы же - люди, то есть существа, справедливо считающие, что подчиняться чему-то неосознанно – это участь животных.

А второе «плохо» - это то, что любой профессиональный бунтовщик, отставной ефрейтор или президент  свободны дурачить нас любовью к  любой искусственно созданной системе: к «родине», к фирме и корпорации, к чему угодно, - и использовать нас как павианов.

Теперь – что в этом законе все же есть хорошего?

Во-первых, то, что он закон природы. То есть никакой резолюцией, даже принятой большинством голосов, отменить его  невозможно.

Правда, нельзя сказать, что нам  дали его бесплатно. Для того, чтобы открыть его, а это означает, - добровольно, будучи в здравом уме, признать, что мы, в каждом нашем движении и решении, полностью зависим друг от друга, - нам уже пришлось много страдать, и еще неизвестно, на сколько у нас хватит упрямства.

А во-вторых, хороша его еврейская формулировка.

Вот говорят, у евреев носы длинные. А может быть, именно благодаря  этому они, еще на заре своей истории, разнюхали, что существует природный  закон взаимной зависимости, закон любви.

И формулировка, в которой они его записали, «возлюби ближнего как самого себя», весьма перспективна, потому что говорит человеку: не будешь использовать его добровольно – всегда найдутся такие, кто будет использовать его против тебя.